Геннадий Сахаров (Росатом): Мы не видим революции в переходе на ресурсный метод ценообразования - «Строим Город»

Топ-менеджер ГК «Росатом» о кризисе, BIM-технологиях и нехватке квалифицированных специалистов

Строительство атомных станций — один из самых передовых сегментов в российской экономике. Строителям здесь волей-неволей приходится адаптироваться к требованиям рынка, применению новых технологий, так как возведение АЭС часто ведется за пределами нашей страны. О том, как переживает кризисные годы эта отрасль, мы побеседовали с Геннадием САХАРОВЫМ,  директором по капитальным вложениям Госкорпорации «Росатом».

— Геннадий Станиславович, расскажите, пожалуйста, об итогах работы стройкомплекса атомной отрасли в прошлом году.

— 2016 год был достаточно сложным, перед нами стояла задача ввести 25 объектов. Все объекты, которые были запланированы, введены, федеральный бюджет использован в полном объеме, а самое главное — в очередной раз выполнен гособоронзаказ.

Наши достижения — это ввод четвертого блока Белоярской АЭС и первого энергоблока Нововоронежской АЭС-2. Нововоронежская АЭС-2 — это инновационный блок, наши российские технологии, таких блоков больше нет нигде в мире. Задача была достаточно сложной с технологической точки зрения, потому что многие вещи приходилось дорабатывать. Кроме того, прошлый год нам показал и проблемы, которые есть в стране.

 — Самым прямым образом, конечно. И этот кризис действительно к нам пришел немного позже. Почему это происходит? Потому что у строителей есть контракты, профинансированные проекты у нас длятся не один год. Поэтому можно сказать, что волна кризиса до нас докатилась не сразу, но мы все же столкнулись с тем, что те компании, которые нам нужны на рынке, не всегда выходят на конкурсы.

Казалось бы, компании банкротятся, на рынке должны появляться специалисты, но этого не происходит — не знаю, в силу каких причин. Может быть, они в другие области уходят?

Нам пришлось, например, переводить тепломонтажников из Нововоронежа в Ростов. В результате около 200 человек переехали. Понятно, что было бы лучше, если бы квалифицированных специалистов можно было найти на месте. 

— А есть ли цифры? Сколько компаний, работая у вас на подряде, обанкротились?

— Сейчас точно цифры не назову. Приблизительно 20%. На ситуацию сильно влияют все процессы, которые сейчас происходят в стране: и с заработными платами, и со стоимостью материалов, и т.д. У нас происходит некое переосмысление экономики.

— Насколько эффективно удалось расходовать бюджетные средства? Удалось ли что-то сэкономить в 2016 году?

— Мы государственная корпорация, и поэтому всегда четко следим за тем, чтобы выделяемые средства использовались эффективно. Но это отдельное огромное направление, и его эффективность связана, прежде всего, с конкурсными процедурами.

Это традиционная работа. А сейчас мы повышаем эффективность за счет внедрения новых инновационных технологий, и в прошлом году у нас был очень хороший проект на Курской АЭС-2 по грунтозамещению. На днях мы подвели итоги этого проекта — сэкономили около миллиарда рублей.

Самое главное, что мы сейчас отработали эти технологии и будем их абсолютно точно использовать в Иране, Бангладеш и Венгрии, потому что  там схожие проблемы с грунтами. Поэтому этот миллиард, который мы сэкономили на Курской станции, даст потом несколько миллиардов.

Думаю, вообще сейчас самое главное направление — эффективность, потому что всему остальному мы научились. Научились контролировать средства, проводить конкурсы, наша система закупок признана одной из лучших в отрасли. В прошлом году у нас было несколько проверок Счетной палаты РФ, и никаких  нарушений нет.

— Каковы задачи на этот год?

— На том, что мы достигли,  нельзя останавливаться. Ищем новые способы повышать эффективность. Осенью мы готовим крупнейшую конференцию в строительной отрасли, где будут обсуждаться перспективы развития строительного комплекса атомной отрасли, бизнес-модели и цифровые платформы. Нам придется перестраивать всю систему управления стоимостью, сроками строительства и т.д. Перед нами поставлена задача и председателем наблюдательного совета Росатома, и генеральным директором в течение двух лет создать новую систему управления стоимостью и сроками. При этом система должна быть признана и понимаема на международном уровне.

— Справитесь?

— Просто обязаны. Конечно, справимся! У нас сильная команда…

— Я бы не сказал, что этот процесс для нас болезненный. Для нас это не новшество. Мы не видим в этом революции. Так сложилось в отрасли, что мы всегда планировали по базисно-индексному методу, но везде использовали ресурсный метод.

Наши подсчеты показывают, что погрешность в базисно-индексном методе составляет 8—10%, а в ресурсном — 5—6%. Страна переходит на ресурсный метод, потому что строительство за рубежом основано только на нем. Мы к этому готовы и спокойно к этому относимся.

— Скажите, как применяются в вашей отрасли и применяются ли вообще BIM-технологии?

— Я вам говорил, что мы создаем новые системы управления стоимостью и сроками. Как и любая система, она состоит из трех частей. Первая составляющая — это люди, с их умениями, знаниями, корпоративной культурой; вторая — это методология, а третья — это цифровая платформа.

 В основе цифровой платформы лежит BIM-моделирование, IT-программы. Здесь вопрос не стоит, делать или нет, потому что когда мы работаем с зарубежными заказчиками, в технических заданиях эта задача уже ставится.

Например, две недели назад мы уже передали одному из заказчиков  информационную модель АЭС на стадии проекта. Мы это умеем, и у нас есть продвинутые технологии. Сложность, в первую очередь, заключается в том, что отсутствует нормативно-правовая база в РФ, и начинать нужно с этого.

— Вице-премьер Игорь Шувалов пообещал, что с 2018 года нормативная база будет работать в России. Верится с трудом, правда.

— Создана новая дорожная карта по внедрению BIM, и сейчас Минстрой  разрабатывает  вторую. Нам кажется, что вторая попытка будет более успешной. Вопрос крайне сложный, потому что по тематике  информационного моделирования нам точно есть куда двигаться и что улучшать. К примеру, мы работаем в Европе, в других регионах и сталкиваемся с тем, что любой подрядчик, который строит даже школы и сады, использует BIM-модели.

— А у  студентов, которые обучаются в МГСУ с вашей помощью, уже есть курс BIM-моделирования?

— Нет, в этом-то и проблема. У нас сейчас более 200 человек по целевому набору обучаются в МГСУ. Что мы сегодня делаем? Во-первых, методика обучения построена по принципу дуального образования: с третьего курса студенты начинают работать на практике. Кроме того, мы проводим с ними дополнительные занятия, курсы.

Например, недели две назад мы отправили их на обучение стоимостному инжинирингу, они также прошли дополнительные курсы обучения английскому языку. Для них отдельно читаются курсы по BIM-моделированию. Поскольку сейчас университеты этих знаний не дают.

Буквально недавно, на международной конференции по государственной экспертизе, мы встречались с ректором и обсуждали вопрос о том, что нам сейчас действительно нужно бросить все усилия, чтобы внести изменения в образовательную программу. Ректор нас активно поддерживает. Нам нужны специалисты, которые будут работать и  в России, и  за рубежом. Сами понимаете, какой у них должен быть уровень.

— Если говорить о специалистах, существует ли до сих пор проблема найти, например, высококвалифицированного сварщика?

— Существует. Это достаточно сложная проблема. Наверное, нам придется менять бизнес-модель и сами подходы. Если раньше мы ориентировались на то, что будем брать людей с рынка, и за счет конкуренции к нам будут приходить самые лучшие, то сейчас видим, что рынок в этой сфере нам не дает достаточного количества специалистов высокой квалификации. Поэтому мы понимаем, что для специализированных работ необходимо усиливать свои предприятия, готовить сварщиков и других высококвалифицированных профессионалов самим.

Я уже говорил, что мы создали систему конкурсов, но оказалось, проблема заключается в том, что есть компании, где около 30% сварщиков перешли работать в Газпром, Роснефть и т.д. Потому что уровень заработной платы на их объектах выше. 

— В акционерных обществах оклады одни, а на государственных предприятиях другие? 

— У нас оклады несколько выше, чем региональные. А там оклады выше в 2—3 раза. Поэтому мы здесь пока не можем конкурировать. Но выход есть: нужно создавать программы социальной поддержки. 

— Вы также ранее говорили, что есть некий голод на специалистов для работы за рубежом. А сейчас?

— Он продолжает существовать, и нам приходится с теми же студентами проводить дополнительные занятия. Месяца три назад мы были в Миланском политехническом университете, с которым у нас давнее сотрудничество по линии бизнес-школы. И мы договорились, что сейчас будем разрабатывать специальную программу переподготовки наших сотрудников — мы хотим, чтобы они поехали в Европу, там поучились, послушали лучших специалистов.

Также мы договорились, что наши люди начнут стажироваться в лучших зарубежных компаниях, в том числе и инжиниринговых. Кроме того, мы сейчас, чтобы сэкономить, проводим такой эксперимент: арендуем площади, где будут работать три международные компании, наши партнеры. Там будет проводиться стажировка персонала. Вся работа будет вестись только на английском языке. Как утверждают специалисты этих компаний, эффект будет. И нам не придется отправлять своих сотрудников на переподготовку за рубеж.

Беседу вел Александр ГУСЕВ, подготовил Евгений ГОРЧАКОВ